Генриетта была донором клеточной линии HeLa, первой линии человеческих клеток, культивируемой в лаборатории.
В 1951 году в госпитале Университета Джона Хопкинса (США) была сделана биопсия — у пациентки, страдающей тяжёлой формой рака, взяли маленький кусочек слизистой оболочки шейки матки. Генриетте Лакс из Балтимора, матери четырёх детей, был тогда тридцать один год, скончалась она спустя восемь месяцев. А клетки её живут до сих пор (причем родственники Генриетты узнали об этом только спустя 20 лет).
Клетки HeLa ввёл в культуру заведующий лабораторией культивирования тканей на кафедре хирургии университета Джордж Отто Джей в том же 1951 году.
До того все попытки вырастить человеческие клетки вне организма оканчивались неудачей. Но злокачественная опухоль, убившая Генриетту, сделала её клетки потенциально бессмертными — в результате многочисленных хромосомных нарушений эти клетки утратили гены, подавляющие появление новообразований (и следовательно, ограничивающие число делений).
Клетки HeLa во многих экспериментах „изображают“ человека — на них изучают человеческую биохимию, молекулярную биологию, механизмы генетических нарушений. Естественно, эти клетки незаменимы в онкологии — как модель злокачественной опухоли.
Линия HeLa — типичная жертва науки, подопытное „человеческое вещество“. Прежде чем давать больному таблетку или делать укол, новое лекарство резонно попытаться добавить к среде, на которой растут человеческие клетки, а потом посмотреть, что с ними будет. С помощью клеток HeLa изготовляют и вакцины: заражают клетки возбудителем болезни, а потом выделяют из них ослабленную культуру возбудителя.
Кстати, по этому поводу негодуют противники вакцинаций: нормально ли это — вводить детям и взрослым подозрительную жидкость, которая была в контакте с раковыми клетками?! С тех пор как в науке появилось представление о вирусах, переносящих рак, это звучит жутковато. Хотя, казалось бы, любую чужую клетку немедленно убьёт иммунная система организма, а если и не убьет — каким образом можно „заразиться“ обширными делециями хромосомы? И всё-таки… А тут ещё в 60–70-х разыгрался грандиозный скандал. Несколько научных групп, изучающих раковое перерождение клеток человека и животных (к тому времени в культуре научили жить многие клетки млекопитающих), были вынуждены признать, что „перерождение“ на самом деле было вторжением агрессивных клеток HeLa: изучаемые культуры просто-напросто заразились этой линией, которая и вытеснила исходные. Заметить же разницу под микроскопом было непросто — все изменения в морфологии клеток списывали на рак.
Самое печальное, что это случилось и с Джонасом Салком, создателем знаменитой в Америке полиомиелитной вакцины: у него препарат ослабленного вируса, оказывается, тоже шёл не с культуры клеток сердца обезьяны, а с клеток HeLa, случайно попавших туда (Салк работал с ними в то же время, что и над вакциной). Правда, Салк оптимистически заметил, что не видит никакой разницы. Но с 1978 года, когда он сделал это заявление, многое в науке изменилось. Хотя прямая „вина“ Генриеттиных клеток пока никем не доказана и никто от них ничем не заразился, всё же у общественности они остаются под подозрением.
Е. Котина "Часть в роли целого…" (Химия и жизнь)
Комментариев нет:
Отправить комментарий